Friday, July 1, 2011

Российско-японские отношения и мировая политика. 1905 - 1907 гг. / Толстогузов С.А.

Русско-японская война 1904 - 1905 гг. завершилась подписанием Портсмутского договора в августе 1905 года. Он не решил многих проблем и рассматривался более как промежуточный акт, прекращающий состояние войны, нежели документ, закладывающий основы мира и дружеских отношений между двумя странами. Многие аналитики думали, что это только перемирие и за ним последует продолжение войны. Подписанный незадолго до этого второй англо-японский договор только усиливал пессимистические прогнозы. Однако, вопреки ожиданиям произошло сближение двух стран, результатом которого явилось сначала подписание летом 1907 г. двустороннего политического соглашения, затем договора 1910 г., приведшего к установлению союзнических отношений уже в 1916 году.

В российской историографии отмечалось важное значение для сближения двух стран русско-японских соглашений, заключенных в 1907 и 1910 годах. Их изучению посвящены монографии С. С. Григорцевича и В. А. Маринова1. Русско-японское соглашение 1910 г. фактически оформило союз двух стран. В силу чего этот договор имел более важное значение, чем соглашение 1907 г., которое носило промежуточный характер. Поэтому Григорцевич и Маринов в своих исследованиях основное внимание уделили договору 1910 года.
А. В. Игнатьев, исследуя эволюцию основных направлений внешней политики Российской империи накануне первой мировой войны, сосредоточил внимание на динамике процесса достижения русско-японских договоренностей, "оказавшего заметное воздействие на формирование курса русской внешней политики". Он пришел к выводу, что "по мере развития переговоров все больше выяснилось, что для урегулирования частных разногласий необходим общий пересмотр отношений двух стран. При этом обрисовалось и наличие почвы для широкого соглашения в виде параллельности интересов обеих держав на Дальнем Востоке"2.
В японской историографии отсутствует фундаментальное исследование процесса нормализации русско-японских отношений в этот период, хотя есть несколько работ заслуживающих внимания. Наиболее ценной из них можно считать, вышедшую в 1999 г. монографию Тэрамото Ясутоси. В ней подробно разбирается политика Японии в Корее и Манчжурии в свете взаимоотношений с европейскими державами и место в ней соглашений с Россией 1907 и 1910 годов. Японская политика анализируется с позиций, с одной стороны, постепенного усиления взаимозависимости европейского и дальневосточного театров мировой политики, и соглашения 1907 г., как важного шага в этом направлении, с другой стороны - активизации американского проникновения в Манчжурию, породившего острые японо-американские противоречия, ставшие существенным стимулом для русско-японского сближения3.
Эти и другие исследования показали, что происшедший после русско-японской войны переход от военной конфронтации в сторону улучшения межгосударственных отношений между Россией и Японией заслуживает дополнительного исследовательского внимания.
Стороны еще не успели приступить к реализации мирного договора, как ситуация в мировой политике начала быстро меняться. Связано это было с политикой Англии. Еще будучи посланником в Японии, будущий министр иностранных дел А. П. Извольский в 1902 г. написал в своем отчете: "Для меня очевидно, что узел русско-японских отношений находится отныне уже не здесь, а в Лондоне, и что вряд ли какое-нибудь соглашение между нами и Японией возможно теперь без полного ведома и одобрения, и даже, может быть, без более или менее прямого участия Сэнт-Джемского кабинета"4. Второй англо-японский договор составлялся с расчетом на противодействие возможным попыткам со стороны России взять реванш за поражение в войне5. Причем не только у Японии на Дальнем Востоке, но и у Англии в районах Среднего Востока. Вскоре после подписания договора премьер-министр Англии А. Бальфур в сентябре 1905 г. прокомментировал кратко цели договора следующим образом: "это оборонительный союз, направленный не против любых двух сторон, а против одной стороны, которая попытается атаковать нас или Японию в Азии: таким образом, чтобы Япония могла полагаться на наш флот для обороны Кореи, а мы могли полагаться на ее армию для оказания необходимой помощи нам на северо-западной границе, если безопасность Индии будет поставлена под угрозу с этой стороны"6.
Русско-японская война и последовавшая за ней революция в России вызвали резкую смену дипломатического курса Российской империи. В первую очередь она отказалась от дальнейших планов территориальной экспансии и перешла к политике сохранения достигнутого. Необходимость такого поворота осознавалась на самом высоком уровне, поэтому Николай II, например, заявил на встрече с английским послом Ч. Гардингом: "Поверьте моему слову, что ни я, ни русский народ не желают политики расширения границ России"7. Прежние планы территориальной экспансии предусматривали продвижение в южный Иран и приобретение порта в Персидском заливе, что вызывало беспокойство Англии и ее стремление противопоставить России Японию. Политика России относительно Манчжурии и Кореи, напрямую сталкивалась с интересами Японии. Изменение позиции и отказ от территориального расширения ликвидировали многие острые противоречия и становились важной предпосылкой последующей нормализации русско-японских отношений.
Несмотря на противоречия между Англией и Россией, уже осенью 1905 г. английской стороной начался поиск почвы для возможных договоренностей. Готовность найти компромисс с Россией была выражена в сопроводительном письме к англо-японскому договору, переданном русскому правительству 4 сентября 1905 года. Эти настроения в английском правительстве были вызваны опасениями дальнейшего сближения России и Германии, наметившегося в ходе русско-японской войны и закрепленного договоренностями двух императоров в Бьёрке 24 июня 1905 г., фактически означавшими военный союз между двумя странами. Объединение усилий двух императоров, обладавших крупнейшими армиями в Европе, воспринималось как крайне опасное для Англии. Разрушить возможный союз можно было только путем сближения с одним из потенциальных противников, что предопределило дальнейший курс английской дипломатии. Кроме того, обострение франко-германских противоречий по вопросу о Марокко и отставка французского министра иностранных дел Т. Делькассе продемонстрировали слабость Франции как союзника в Европе, что также заставляло Англию искать союза с давним партнером Франции Россией.
После подписания англо-японского договора комментарии английской прессы были выдержаны в том плане, что взаимопонимание между Россией и Англией все-таки возможно при наличии сильного желания со стороны первой. Ответная реакция последовала в конце сентября, когда русский министр иностранных дел граф Ламздорф на встрече с одним из членов британского парламента выразил желание иметь соглашение об Антанте с Великобританией, сообщив, что оно полностью согласовано с мнением императора8. Эта инициатива также предполагала разграничение сфер влияния в Центральной Азии. В качестве продолжения последовало заявление лорда Бальфура о том, что "Великобритания не имеет намерений прибегать к агрессивным действиям в Центральной Азии. Наша цель только оборона, а не наступление, поэтому, если русское правительство желает достичь взаимопонимания с нами относительно соответствующих интересов в этой части мира, Британское правительство не отступит в намерениях рассмотреть любые предложения, которые оно сочтет возможным выдвинуть"9. Британская сторона рассчитывала возобновить переговоры относительно Афганистана, прерванные войной.
На взгляд Ламздорфа главным стержнем англо-японского сотрудничества было недоверие к России, поэтому такой договор имел заметные слабости и "заключал в самом себе зародыш разложения"10. Поэтому стратегия русской дипломатии, по словам министра, должна была строиться таким образом, что "если нам удастся внушить Японии иное отношение к русской политике на Дальнем Востоке и если с другой стороны увенчаются успехом попытки некоторого сближения с Великобританией, о чем мною даны указания послу нашему в Лондоне, то англо-японский союз сам собою потеряет всякое реальное значение"11. "По поручению Ламздорфа с целью сближения сторон посол в Англии А. Бенкендорф начал активные консультации с министром иностранных дел Англии Д. Ленсдауном12.
В октябре 1905 г. король Эдуард VII через посла Гардинга передал Николаю II пожелание установить между Россией и Англией наилучшие и длительные отношения, разрешив все важные вопросы путем дружественных переговоров13. Фактически между двумя монархами произошел предварительный обмен мнениями, в ходе которого было достигнуто согласие о необходимости улучшения двусторонних отношений. Однако после этого наступила длительная пауза, связанная с революцией в России и вторым этапом переговоров относительно Марокко. Только на следующий год новый посол А. Николсон, отправляясь в Петербург, получил правительственные инструкции безотлагательно вступить в переговоры с русским правительством14. Кроме того, Ламздорф, сознавая опасность Бьёркского договора для русско-французских отношений, предпринял усилия для его нейтрализации, что также было оценено английской стороной.
Русское правительство остро нуждалось в деньгах, чтобы покрыть издержки войны и справиться с растущими волнениями внутри страны. Для этого с осени 1905 г. оно начинает вести переговоры о широком международном займе, в ходе которых стало понятно, что только согласие Франции и Англии позволит собрать требуемую сумму. В условиях острого противостояния Германии, с одной стороны, и Франции с Англией, с другой, по вопросу о Марокко, успех займа во многом зависел от исхода разрешения марокканского кризиса. Россия встала на сторону Франции, в результате чего Германия отказалась от участия в займе, предопределив сближение России с Англией. Витте писал немецкому банкиру Э. Мендельсону в марте 1906 г.: "Я сделал все, чтобы избежать подобного, столь вредного для Германии и России оборота дела, и это сама германская политика увлекается на этот путь, чреватый осложнениями. Заем, сделанный при помощи Франции, Англии и других стран без Германии, будет означать для всего света сближение России с политической группировкой, не отвечающей ни интересам России, ни Германии. Это удалит Россию и Германию еще более от осуществления мудрых принципов, провозглашенных в Бьёрке"15. В конечном итоге по условиям займа, соглашение о котором было подписано 17 апреля 1906 г. в Париже, английские банки предоставили России 330 млн. франков, что привело к ее сближению с Англией и дальнейшему охлаждению отношений с Германией.
Назначение Извольского в конце апреля 1906 г. министром иностранных дел также подразумевало работу по дальнейшей нормализации отношений с Англией. Во-первых, он был послом в Дании, где было сильно влияние антигерманской партии и императрицы Марии Федоровны. Во-вторых, часть англо-русских переговоров Бенкендорфа проходила в Дании, и Извольский был в курсе дискуссии. Сразу после его назначения внешнеполитический курс был ориентирован на улучшение отношений с Англией. Извольский пишет в мемуарах, что выбор стратегии внешней политики внимательно обсуждался с послами в Париже, Лондоне и Риме А. Нелидовым, А. Бенкендорфом и В. Муравьёвым "во время моего посещения Парижа и Лондона, и мы пришли к единодушному решению, что иностранная политика России должна неизменно строиться на основе ее союза с Францией, но что этот союз должен быть укреплен и расширен соглашениями с Англией и Японией"16.
Переговоры между Россией и Англией начались летом 1906 г. и закончились подписанием конвенции в 1907 г., решив спорные вопросы относительно Ирана, Афганистана и Тибета. Несмотря на то, что конвенция урегулировала вопросы на Среднем Востоке, многие из них напрямую были связаны с русско-японскими отношениями. Договоренности как о разграничении сфер влияния в Центральной Азии, так и относительно Манчжурии и Кореи, в основном, строились на одинаковых принципах. Кроме того, Россия и Англия договорились о разделе сфер влияния в тех областях, которые уже стали объектами взаимного сотрудничества Англии и Японии в соответствии со вторым англо-японским договором. Поэтому подписание конвенции в значительной мере обесценило англо-японские договоренности.
Помимо этого, на отношения между Японией и Англией начинают влиять трения и по другим важным вопросам. Например, в англо-японском договоре Япония давала согласие на проведение политики "открытых дверей" в Манчжурии. Позже это было подтверждено также Портсмутским договором, в соответствии со ст. 4 которого содержалось обещание Японии не препятствовать коммерческой деятельности представителей третьих держав в южной Манчжурии, над которой она получила контроль после войны. Тем не менее, военные власти в Манчжурии, пользуясь контролем за Нючанской дорогой и обширными территориями, занятыми японскими войсками, запрещают передвижение и коммерческую деятельность иностранцев под предлогом необходимости защиты военных секретов в условиях вывода войск.
Весной 1906 г. Англия на официальном уровне подняла вопрос о политике "открытых дверей" в Манчжурии. Важность проблемы не вызывала сомнений, поэтому ее обсуждение пришлось выносить на совместное заседание правительства и гэнро17, где было решено открыть Манчжурию и снять ограничения на передвижение иностранных граждан. В то же время вводились новые ограничения в отношении владения и распоряжения собственностью для иностранцев. Поэтому хотя и произошли уступки требованиям Англии и других держав, это лишь временно уменьшило недовольство англичан, рассчитывавших на большее.
В Японии военная партия стремительно наращивала влияние в Манчжурии. Она не только усиливает контроль за южной веткой КВЖД, но и выдвинула план национализации частных японских железных дорог. Либеральные круги в Японии, включая Министерство иностранных дел, были против этого предложения, что привело к отставке министра иностранных дел Като в феврале 1906 г., выразившего несогласие с решением правительства18. С апреля 1906 г. началось осуществление плана национализации, который предполагал и взятие под единый контроль железных дорог Японии, Кореи и Южной Манчжурии.
Реализация послевоенных планов японского правительства также требовала значительных финансовых ресурсов, что делало неизбежным использование внешних займов. Поэтому Англия попыталась воздействовать на японское правительство с помощью финансовых механизмов, отказав в предоставлении очередного правительственного займа. Она предоставила только муниципальные займы мэриям Токио и Иокогамы19, что вызвало негативную реакцию в Японии.
По наблюдениям русского посланника в Японии Ю. Бахметева видимое охлаждение в отношениях между Японией и Англией начинается с лета 1906 года. В докладе о визите английской эскадры он отметил, что "на обедах были произнесены обычные при таких случаях речи, и английских моряков чествовали с обычной японцам любезностью,... но общее впечатление, произведенное как на меня, так и на старожилов в Токио, скорее высказывает некоторую равнодушность и не вполне соответствует красноречивым тостам, которые английский посол и адмирал провозглашали за процветание союзного флота"20. Это наблюдение было очень точным, и вскоре охлаждение в отношениях двух стран приобрело долговременной характер. Празднование пятой годовщины англо-японского союза 12 февраля 1907 г. в Токио, по сообщению русского посланника, "произвело впечатление напускной искренности и вовсе не походит на восторженные излияния прежних годов"21.
Помимо собственно двусторонних японо-английских разногласий на их союзе начинают сказываться стремительно ухудшавшиеся японо-американские отношения. Оба союзника Англии открыто поссорились относительно вопроса о японской иммиграции. В донесении от 20 октября Бахметев писал: "С последней экспедицией я имел честь обратить внимание Вашего высокопревосходительства на довольно значительный оборот в отношениях Японии к Соединенным Штатам, - и за эти две недели антиамериканское брожение здесь так сильно возросло, что в газетах почти уже нет места для других вопросов... и здесь начинают уже покрикивать о "бойкоте" американцев и чуть не о войне"22. Эта конфликтная ситуация совершенно не предусматривалась англо-японским договором, когда в нем записывали положение о том, что "если одна из договаривающихся сторон будет вовлечена в войну для защиты своих территориальных прав и специальных интересов, ... другая договаривающаяся сторона тотчас же придет на помощь своей союзнице и будет вести войну сообща и заключит мир во взаимном согласии с нею"23. Война между двумя союзниками не входила в расчеты Англии, тем более, что союзный договор она имела только с одним из них. Летом 1906 г. вопрос об отношениях с Японией вызвал оживленные прения в английском парламенте, заставившие английскую сторону посмотреть на ст. 2 с учетом отношений между Америкой и своим дальневосточным союзником. Это повлекло пересмотр обязательств Англии в отношении Японии для сбалансирования англо-американских интересов.
Таким образом, после русско-японской войны в русско-английских отношениях наметились значительные перемены в сторону отказа от конфронтации и поиска взаимных договоренностей. Такой поворот создавал мощные предпосылки для изменения русско-японских отношений. Однако одного этого было недостаточно для кардинальных перемен в отношениях между Японией и Россией, которым только предстояло найти общую основу для сближения.
Внутри Японии была очевидна неудовлетворенность послевоенной ситуацией, повлекшая резкую и многостороннюю критику результатов Портсмутского мирного договора24. Особое недовольство вызвало отсутствие репарационных платежей. Помимо этого критике подверглись статьи относительно Кореи, якобы дававшие возможность для возобновления довоенной политики России. Недовольство статьями, касавшимися Манчжурии, заключалось в том, что договор обуславливал необходимость получения согласия китайского правительства на уступаемые Японии территории. Результаты переговоров по Сахалину также вызывали недовольство из-за того, что Япония получила в конечном итоге только пол-острова. Многие обозреватели в Японии достаточно скептически относились к ближайшим перспективам русско-японских отношений и были ориентированы на возможность возобновления конфликта в ближайшие десять лет. И лишь немногие оптимисты надеялись на их улучшение. Когда прошла первая реакция на подписание Портсмутского договора, позиция его критиков стала более осторожной. Взгляды японцев были обращены в сторону быстро нарастающей революции в России. Для многих стало очевидным, что Россия столкнулась с очень серьезными внутренними проблемами и не способна на продолжение активной политики.
В первую очередь Японию интересовала Корея. Основным результатом Портсмутского договора для японской стороны стала ст. 2, в первом абзаце которой говорилось: "Российское императорское правительство, признавая за Японией в Корее преобладающие интересы политические, военные и экономические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам руководства, покровительства и надзора, кои императорское японское правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее"25. Формулировка статьи в основных чертах совпадала со вторым англо-японским договором, означая, что Япония предварительно получила признание своих преимущественных интересов и со стороны Англии. Поэтому 17 ноября 1905 г. последовало подписание договора с Кореей, закрепившего господство в ней Японии.
В январе 1906 г. русское правительство назначает в Корею генерального консула, снабдив его инструкциями на получение разрешения иметь представительство от корейского императора. В ответ японская сторона потребовала, чтобы экзекватура выдавалась от имени японского правительства, и отказалась допустить в Сеул, назначенного генеральным консулом Г. Плансона. Тогда Министерство иностранных дел России обратилось с нотами к великим державам с требованием признать за Кореей как за суверенным государством право на самостоятельные сношения с иностранными государствами.
Великие державы, включая Германию, оставили Россию в одиночестве. Это позволило Японии в противостоянии с Россией занять очень твердую позицию, которая была выражена в беседе русского посланника с новым министром иностранных дел Японии Хаяси Тадасу: "...Хаяси мне ответил, что он даже не имеет права обсуждать этот вопрос, а может только сообщить мне неизменяемое мнение его правительства"26. Россия уступила.
Назначение Извольского фактически открыло путь уступкам в вопросах прав и полномочий генерального консула. Извольский считал, что "все происходившие за последнее время с японцами объяснения по корейским делам с полной наглядностью убеждают, что Корея является для них тем больным местом, которого нам никоим образом нельзя касаться, если только мы не хотим подорвать все старания, приложенные к установлению возможно доверчивых отношений с нашей соседкой"27. 22 июля 1906 г. он дал распоряжение Шансону по приезде в Корею вести все сношения через японского резидента, что сразу же было позитивно оценено в Японии. Влиятельная японская газета писала 20 августа 1906 г.: "С вступлением г. Извольского на пост министра иностранных дел обстоятельства сразу изменились. Он дал понять, что будет придерживаться политики сближения с Японией, и объявил нам это через здешнего посланника г. Бахметева"28.
Наряду с Кореей важнейшим вопросом двусторонних отношений России и Японии становится Манчжурия. По условиям Портсмутского договора часть территорий, которые прежде контролировались Россией, перешли под контроль Японии: "Российское императорское правительство уступает императорскому японскому правительству, с согласия китайского правительства, аренду Порт-Артура, Талиена и прилегающих территорий и территориальных вод, а также все права, преимущества и концессии, связанные с этой арендой или составляющие ее часть..." 29. Фраза "с согласия китайского правительства" не оказалась только формальной формулировкой и предвещала много проблем с обретением этого согласия. Поэтому, наряду с закреплением господства в Корее, внимание Японии было также направлено на получение согласия у Китая.
27 октября на заседании японского правительства были утверждены основные положения японской линии на переговорах в Китае. Особое внимание уделялось Ляодунскому полуострову и уступленному Китаю участку железной дороги. Японской делегации были даны жесткие инструкции, предусматривающие при несогласии китайской стороны на передачу Японии этих территорий прекратить переговоры и сохранить впредь контроль армии за этими районами30. Послом в Китай становится министр иностранных дел Комура Дзютаро. После того как в ноябре было подписано соглашение с Кореей основные усилия японского правительства были направлены на получение согласия Китая.
Уже 16 ноября Комура был в Пекине на аудиенции у китайского императора, после которой начались длительные и сложные переговоры. В ходе их проведения выяснилось, что, приобретя южную ветку КВЖД, Япония получила в придачу и проблемы, связанные со строившейся на английские деньги Нючанской железной дорогой. Ее строительство началось еще в семидесятые годы 19 столетия и предполагало продолжение до границы с Россией, но велось очень медленными темпами, и к девяностым годам она не была доведена даже до Мукдена. Появление КВЖД резко нарушило первоначальные планы англичан, и заставило Англию и Россию подписать в 1899 г. железнодорожное соглашение, которое препятствовало продолжению строительства в восточном направлении, ориентировав его на север. Для японской стороны, наоборот, более выгодным было соединение в единую сеть Нючанской дороги со строившейся в Корее транскорейской дорогой и полученной от России южной веткой КВЖД.
Особое беспокойство японской стороны вызвало обсуждение вопросов, касавшихся использования новых железных дорог, построенных во время военных действий на китайской территории, в особенности Андунь-Мукденской и между Мукденом и Синьминьтунь. Этот вопрос никак не оговаривался в Портсмутском договоре, поэтому китайская сторона была свободна в выборе решения. В ответ на японские требования предоставить право на использование этих путей сообщения, китайские представители предложили ограничить срок их использования пятью годами, после чего демонтировать, либо продать китайскому правительству.
Андунь - это город, располагавшийся на корейской границе, поэтому дорога между ним и Мукденом фактически была связующим звеном между Кореей и полученной Японией южной частью КВЖД. Крайне важное значение ее для стратегических планов осознавали все стороны, поэтому дискуссия по этому вопросу заняла три переговорных дня, то есть продолжалась дольше, чем по вопросу о южной части КВЖД. В Пекине японской стороне удалось добиться, чтобы срок пользования Андунь-Мукденской дорогой был увеличен с 5 до 18 лет, то есть истекал в 1923 году31. При этом Китай настоял на своем праве выкупить дорогу по истечении этого срока. Для всех было очевидно, что у Китая, который испытывал огромные финансовые трудности, не было денег для выкупа дороги. Его упорство могло объясняться только тем, что ему, возможно, были даны гарантии предоставления денег на эти цели третьей стороной. Оговорка о том, что для оценки остаточной стоимости дороги должен быть "приглашен один представитель третьей страны", также заставляла задуматься о том, кто стоит за Китаем. Было ясно, что для России Андунь-Мукденская дорога не представляет интереса, и этой третьей стороной могут быть только Англия или Америка, причем вторая со значительно большей степенью вероятности.
В ходе переговоров в Пекине для японской дипломатии стало ясно, что движение в южную Манчжурию также создает новые проблемы, к которым Россия, казалось бы, не имела прямого отношения. Вместе с тем, в период переговоров с Китаем Комура предложил русскому посланнику в Пекине Д. Покотилову оказывать содействие в разрешении всех возникающих вопросов. Покотилов ответил согласием, предварительно испросив разрешение русского МИДа, и с учетом того, что в работе с китайскими властями возникали многочисленные проблемы. Например, во время визита к китайскому представителю на переговорах, он предложил держать русскую сторону в курсе происходящих дискуссий, на что китайская сторона ответила, что после переговоров с Японией предстоят переговоры Китая с Россией, тогда все и станет ясным п. После этого Покотилов пошел на некоторые договоренности с Комура. Достигнутое взаимопонимание позволило осуществить временное назначение Козакова в Токио, а также решить некоторые проблемы в Китае, например, о возвращении русского консула в Инкоу.
После завершения японо-китайских переговоров российской стороне пришлось начинать собственные переговоры с Китаем. Переговоры Покотилова с китайским правительством заняли значительно больше времени и закончились менее результативно, чем у Комура. Японская сторона самым пристальным образом наблюдала за ходом русско-китайских переговоров, и от ее внимания не укрылась слабость русской дипломатии. Сложности, с которыми столкнулся Покотилов, показали, что Россия потеряла значительную долю своего влияния в Китае.
С другой стороны, развитие отношений с Россией на основе ЮМЖД, соединенной с основной веткой КВЖД было естественным решением, не требовавшим больших усилий, что для японской стороны стало очевидно достаточно быстро. Кроме того, желание английской дипломатии найти компромисс с Россией не осталось вне поля зрения японского МИДа, также как и основные события в Европе, которые повлекли эти перемены в английской позиции. Поэтому новый японский посланник в Петербурге Мотоно еще по пути в Россию в Париже сообщил послу во Франции Нелидову о заинтересованности в скорейшем разрешении взаимных проблем.
Весной 1906 г. сменился министр иностранных дел не только в России, но и в Японии. Комура Дзютаро отправляется послом в Англию, а министром становится Хаяси Тадасу, бывший посол в Лондоне и один из творцов англо-японского союза, участвовавший в переговорах и подписании обоих договоров. Хаяси отличался проанглийской позицией и хорошо знал дипломатические круги Англии. Под влиянием подвижек в позиции Англии Хаяси сразу становится сторонником скорейшего разрешения текущих проблем в отношениях России и Японии. Это произошло во время его первого разговора с русским посланником. Бахметев докладывал в Петербург: "Он сам (Хаяси Тадасу. - С. Т.) при первом свидании сразу и в весьма красноречивых и, по-видимому, искренних словах, изложил мне свое убеждение касательно необходимости для блага обоих государств и обоих народов укрепить нормальное сближение на почве обоюдного доверия и экономических интересов"33.
Япония быстро расширяла свое влияние в Китае. Бахметев писал 22 июня 1906 г.: "Я уже имел честь писать Вашему Высокопревосходительству о том, что сильные военные и морские приготовления Японии весьма вероятно направлены на Китай, либо с прямой враждебной целью, либо, - что гораздо правдоподобнее, - чтобы водворить там свое первенствующее влияние в ущерб не только наших ближайших интересов, но и интересов всех других держав"34. Это наблюдение точно отражало господствующие настроения в японском обществе. При этом, считалось, что ориентация японской политики на Китай значительно снижала вероятность новой войны с Россией и вторжения японской армии на ее территорию. Бахметев писал: "Я сомневаюсь, чтобы японцы в скором времени задумывали напасть на нас; как бы ни соблазнял их Уссурийский край, и как ни возбуждены они своими удачами, тем не менее они люди расчетливые и понимают, что новый и ничем не оправданный вызов с их стороны не будет сочувственно принят европейскими великими державами, не исключая их союзницы - Англии"35.
В условиях снижения активности политики Россия практически утратила позиции в Южной Манчжурии, где были сконцентрированы основные японские интересы. Русские требования к китайской стороне касались в основном трех самых северных провинций Китая, что делало привлекательной идею о разграничении сфер влияния двух стран. Однако на пути к этому имелись определенные проблемы.
В соответствии с японо-китайским договором 1905 г. для проживания и торговли были открыты 16 новых городов в трех провинциях Китая. Все они располагались в Манчжурии, включая ее северную часть, рассматривавшуюся Россией как зона своего влияния. Причем среди них были такие города как Харбин, являвшийся центром КВЖД, станция Манчжурия, с которой начинался китайский участок КВЖД, а также крупный город Гирин36. Кроме того, Япония добилась от китайской стороны согласия на плавание своих судов по Сунгари. Становилось ясно, что интересы японцев не остановятся на Южной Манчжурии и будут простираться дальше на север, что не могло не вызвать серьезных опасений России.
Японское правительство, отправляя Мотоно Итиро в Москву, среди многочисленных поручений, основными из которых были переговоры о заключении торгового трактата и рыболовной конвенции, включило и вопрос о судоходстве на Сунгари. Летом 1906 г. Мотоно поднял этот вопрос во время торговых переговоров, чем встревожил русских представителей. В конце года вопрос был вынесен на повестку дня особого совещания МИДа России, которое приняло решение, принять "все доступные меры к устранению притязаний Японии на плавание по Сунгари", при этом считая, что "за вопросом этим нельзя признать значения, которое могло бы оправдывать возможное обострение наших отношений с Японией, если его не удастся решить в нашу пользу"37.
Тяжело протекали переговоры о рыболовной конвенции. Первый и самый острый период переговоров с августа по ноябрь 1906 г. был посвящен определению понятия "рыбная ловля" и вопросу о местностях, исключенных из сферы японского рыболовства. 25 октября Мотоно вручил Извольскому премеморию с жалобой на замедление переговоров, текст которой был истолкован русскими представителями как угроза, ибо в нем говорилось о возможном разрыве переговоров38.
Вместе с тем, японское правительство не стало идти на конфликт с Россией из-за вопроса о судоходстве на Сунгари, хотя работать Хаяси Таласу приходилось в сложной обстановке крайне сильных антирусских настроений. Быстро росло в Японии и политическое влияние армии и праворадикальных группировок, полагавшихся после военных успехов более не на внешнюю политику, а на наращивание военной мощи. Это повлекло после войны значительный рост военных расходов, которые ложились тяжелым бременем на бюджет и создавали для японской дипломатии дополнительные трудности. К ним добавлялись и платежи по военным займам периода русско-японской войны, делая финансовое положение Японии крайне сложным, а использование внешних источников финансирования практически неизбежным. Кроме того, летом 1906 г. была создана компания Южно-Манчжурской железной дороги. С финансовой точки зрения данное усиление влияния в Китае также оборачивалось дополнительными расходами для бюджета. В этих условиях получение доступа к мировому финансовому рынку являлось одной из важнейших задач правительства и Министерства иностранных дел Японии.
Для переговоров о новых займах отправляется вице-президент Банка Японии Такахаси Корэкиё. Программа поездки, начавшейся в августе 1906 г., включала посещение Вашингтона, Лондона, Парижа и Берлина, являвшихся основными финансовыми центрами того времени. Такахаси Корэкиё, который еще недавно с блеском справился с непростой задачей финансирования русско-японской войны, на этот раз встретил очень прохладный прием в большинстве мест своего турне. Только в Париже он получил обнадеживающие заявления, но там они были обставлены некоторыми условиями, такими как скорейшее улаживание проблем с Россией.
1 декабря 1906 г. Николай II имел разговор с послом Франции М. Бомпаром о русско-японских переговорах. Император считал, что Япония стремится извлечь из Портсмутского договора не только то, что в нем записано, но и то, о чем в трактате даже не говорится, и выразил надежду, что министры иностранных дел Франции и Англии найдут средства оказать воздействие на Японию, и намекнул на возможность использовать в этих целях заем, который Япония стремится получить у Франции. Бомпар ответил, что французское правительство не преминет воспользоваться этим шансом для русско-японского урегулирования39.
После того, как от японской стороны последовало ходатайство о разрешении поместить новый японский внешний заем на французском рынке французский министр иностранных дел С. Пишон поставил в известность своего русского коллегу и запросил мнение России. Извольский предложил передать через французское правительство некоторые русские предложения, направленные на сглаживание противоречий между Россией и Японией.
Обращение России произвело впечатление в Париже, и обещанное воздействие в связи с займом было оказано. Пишон в беседе с японским послом Курино одним из условий поставил "скорейшее заключение к взаимному удовлетворению русско-японских соглашений, питаемых духом Портсмутского договора"40. Этот вопрос Бомпар затем прокомментировал следующим образом: "Если не прекратить выдвигать проблемы типа реки Сунгари, а ее отложив на время, пока не представится благоприятный случай, занявшись вопросами торговли, и в максимально короткие сроки разрешить все проблемы, стоящие на пути заключения договора о торговле и мореплавании и рыболовной конвенции, то все это будет иметь важнейшее значение для вопроса о предоставлении займа"41.
В начале 1907 г. известный связями с Витте корреспондент "Дейли Телеграф" Э. Диллон поместил в своей газете две статьи, в которых говорилось о желательности установления дружеских отношений между Японией и Россией на базе взаимного отказа от идеи реванша одной стороной и территориальных приобретений - другой. Эти статьи затем были показаны Извольским Мотоно Итиро, который, зная о тесных связях Диллона с русскими правительственными кругами, обратил внимание японского МИДа на них и испросил разрешения начать переговоры по затронутым проблемам.
Помимо разговора с Мотоно, Извольский направил телеграмму Бахметеву с предписанием обратить на нее особое внимание, что тот и выполнил: "Вследствие телеграфного предписания Вашего Высокопревосходительства, я с немалым трудом достал указанный номер "Дейли Телеграф" и, обратив на него особое внимание министра иностранных дел и его товарища, сообщил его также редакциям главных английских и японских газет, которые перепечатали его почти целиком, исключив только параграф о плавании по Сунгари, который по мнению виконта Хаяси42, только возбудил бы полемику в оппозиционной печати и испортил бы общее благоприятное впечатление"43.
Японская сторона самым серьезным образом отнеслась к содержанию статей. Японский министр лично консультировал прессу насчет необходимых изменений для публикации в японской печати, тем самым демонстрируя русской стороне свою позицию в отношении данных предложений. Хаяси Тадасу предельно серьезно прореагировал на слова представителей французского правительства, запросив из Парижа конкретных разъяснений, на которых Франция может согласиться на предоставление займа. После этого начались консультации в Париже и Петербурге.
Мотоно, после встречи с английским послом Никольсоном, телеграфировал в Токио, что Извольский сообщил тому о возможной инициативе русской стороны "в целях поддержания мира на Востоке". Николсон считал, что "при появлении такой инициативы со стороны России, содержащей приемлемые условия, он верит в необходимость доброжелательно отнестись к ней"44. Реакция японского МИДа на сообщение Мотоно была позитивной. В ответной телеграмме было написано: "Если с вышеуказанными целями от России поступит какая-то инициатива, и японское императорское правительство должно будет радо подвергнуть их всестороннему рассмотрению, то так оно и будет обстоять. Кроме того, если министр иностранных дел России в разговоре с Вами коснется вопроса о гарантиях будущего мира между Японией и Россией, то Вам надлежит от своего имени поинтересоваться, что понимается под гарантиями"45.
Первый проект общеполитического договора (6 февраля 1907 г. русский император начертал на нем "одобряю"), состоящий из двух статей и предусматривающий взаимное уважение территориальной неприкосновенности и использование в мирных целях всех тех прав, которые вытекают из соглашений и конвенций обеих сторон с Китаем, а также декларацию всеми имеющимися в их расположении мирными средствами оказывать поддержку в осуществлении этих прав, был передан Извольским Мотоно на дипломатическом приеме в Петербурге 7 февраля 1907 года46. С одобрения гэнро в Петербурге были начаты переговоры47.
По настоянию японской стороны в текст договора была внесена линия разграничения сфер влияния в Манчжурии, к югу от которой признавались преимущественные интересы Японии, а к северу - России. Извольский не возражал против четкого определения сфер взаимных интересов, однако, предвидя негативную реакцию Китая на соглашение России и Японии, предложил все детали договоренностей вынести в секретное соглашение. Предложенная линия разграничения также не вызвала больших споров, за исключением ее прохождения на территории Монголии.
Успешное продвижение русско-японских переговоров также побудило Францию предложить Японии сходное соглашение о разграничении сфер влияния в южном Китае. Обе стороны также быстро достигли договоренности. Уже 10 июня 1907 г. соглашение было подписано, облегчив достижение конечных договоренностей между Россией и Японией.
17 июля в Петербурге было подписано соглашение по общеполитическим вопросам. Оно состояло из двух частей - гласной конвенции и секретного договора. В конвенции стороны обязывались уважать территориальную целостность обеих стран и все права, вытекающие из действующих трактатов с Китаем, Портсмутского договора и специальных соглашений России и Японии. Провозглашалось также, что Япония и Россия признают независимость и целостность территории Китая, принцип общего равноправия по отношению к торговле и промышленности всех наций; обязались поддерживать и защищать сохранение статус-кво и означенный принцип всеми мирными средствами.
В заключение необходимо отметить, что для резкого поворота в отношениях между двумя странами существовало несколько важных предпосылок. В первую очередь, это общее изменение политики Англии, вызванное обострением англо-германских отношений и повлекшее поворот ее в сторону России. Во-вторых, отказ России от активной политики в Манчжурии и стремление Японии утвердиться не только в Корее, но и в южной Манчжурии. В-третьих, это взаимные интересы Японии и России в Китае, связанные с КВЖД и внешней политикой других держав в отношении Китая. Летом 1907 г. помимо русско-японского договора были подписаны японо-французский и русско-английский договоры, фактически создавшие новую политическую ситуацию в Азии и в Европе. Это стало основой союза Англии, Франции и России, в результате которого Россия преодолела многочисленные проблемы в отношениях с Японией. Их двусторонние отношения обрели прочную базу, создававшую предпосылки для дальнейшего сближения.

Примечания:
1. ГРИГОРЦЕВИЧ С. С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906- 1917 гг. Томск. 1965; МАРИНОВ В. А. Россия и Япония перед первой мировой войной (1905 - 1914). М. 1975.
2. ИГНАТЬЕВ А. В. Внешняя политика России в 1905 - 1907 гг. М. 1986, с. 148, 155.
3. ТЭРАМОТО ЯСУТОСИ. Нитиро сэнсо ико-но Нихон гайко (Внешняя политика Японии после русско-японской войны). Токио. 1999, с. 10.
4. Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ), ф. Японский стол, д. 907, л. 134.
5. Комура гайко си (История дипломатии Д. Комура). Токио, с. 622.
6. NISH I. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894 - 1907. London. 1985, p. 349, 358.
7. British Documents on the Origins of the War. 1898 - 1914. London. 1929. V. 4. The Anglo-Russian Rapprochement. 1903 - 1907, p. 216.
8. The Standard. 29.IX.1905.
9. The Japan Times. 1.XI.1905.
10. АВП РИ, ф. Японский стол, д. 135, л. 241.
11. Там же, л. 241об.
12. Там же.
13. British Documents.., p. 215.
14. MIDDLETON K. W. Britain and Russia, An Historical Essay. London, p. 88.
15. ИГНАТЬЕВ А. В. Ук. соч., с. 74.
16. ИЗВОЛЬСКИЙ А. П. Воспоминания А. П. Извольского. М. 1989, с. 49.
17. ТЭРАМОТО ЯСУТОСИ. Ук. соч., с. 241. Гэнро - с конца XIX в. и до 1940 г. внеконституционный орган в Японии, состоявший из старейших руководящих политических деятелей страны. Давал рекомендации императору по важнейшим политическим делам, включая объявление войны и заключение мира.
18. АВП РИ, ф. Китайский стол, д. 83, л. 112.
19. NISH I. Op. cit, p. 349.
20. АВП РИ, ф. Японский стол, д. 909, л. 143.
21. Там же, д. 911, л. 68.
22. Там же, д. 910, л. 23.
23. ГАЛЬПЕРИН А. Л. Англо-японский союз. М. 1947, с. 425.
24. Хаяси Тадасу в своих записках характеризует Портсмутский договор как недостаточный и неудовлетворительный (POOLEY A. M. The Secret Memoirs of Count Tadasu Hayashi. London. 1915, p. 227).
25. Сборник договоров России с другими государствами. М. 1952, с. 338.
26. АВП РИ, ф. Канцелярия, д. 135, л. 70.
27. Там же, ф. Китайский стол, д. 84, л. 94.
28. Там же, ф. Японский стол, д. 909, л. 168,
29. РОМАНОВ Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны, 1895 - 1907. М. -Л. 1955, с. 465.
30. Комура гайко си, с. 677.
31. Там же, с. 705.
32. Там же, с. 685.
33. АВП РИ, ф. Японский стол, д. 908, л. 65.
34. Там же, д. 909, л. 128об.
35. Там же, л. 111об.
36. Нихон гайко бунсё (Документы внешней политики Японии). Токио. 1969. Т. 39, ч. 1, с. 704.
37. АВП РИ, ф. Китайский стол, д. 82, л. 100.
38. ИГНАТЬЕВ А. В. Ук. соч., с. 153.
39. Там же, с. 154 - 155.
40. Нихон гайко бунсё. Т. 40, ч. 2, с. 47.
41. Там же.
42. Министр иностранных дел Хаяси Тадасу.
43. АВП РИ, ф. Японский стол, д. 911, л. 85.
44. Нихон гайко бунсё. Т. 40, ч. 1, с. 98.
45. Там же.
46. АВП РИ, ф. Японский стол, д. 292. л. 12.
47. POOLEY AM. Op. cit., p. 227 - 228.


Вопросы истории,  № 9, Сентябрь  2008, C. 17-28.
Толстогузов Сергей Анатольевич. Институт востоковедения РАН. Санкт-Петербург.

No comments:

Post a Comment